Без пощады и жалости

Тема раскулачивания на Кировоградщине, поднятая нами в прошлом номере «УЦ», как выяснилось, глубоко затронула умы и сердца не только людей, готовивших ту публикацию к печати, но и наших читателей. Поэтому скорбное повествование о тех трагических событиях решено было продолжить. Тем более что автор книги «Отобранная жизнь», о которой мы уже рассказали читателям, Иван Петренко предоставил редакции новые, не менее шокирующие материалы. На этот раз Иван Данилович - житель Александровки - рассказал об исковерканных судьбах своих земляков, получивших роковое «кулацкое» клеймо…

Признаться, работать с этим материалом было трудно. Ведь по сравнению со скупыми, корявыми и безграмотными «отчётами», которые дисциплинированно направляли «наверх» тогдашние вершители судеб десятков и сотен людей, любые литературные приёмы казались неуместными. Да и в каких цветистых фразах, с помощью каких тщательно подбираемых журналистом эпитетов можно рассказать о том, как тогдашние комсомольцы с винтовками забрасывали на подводы больных детей? И какой простор для словесных изысков может дать тщательно задокументированное горькое воспоминание очевидца о стариках, убиенных в сырой лесной землянке озверевшими охотниками за людьми?

Поэтому – только цифры, только документы, только свидетельства очевидцев.

«Список кулаков и вражеского элемента Александровского района, подлежащих высылке», был утвержден Александровским райисполкомом 8 февраля 1930 года – за двадцать дней до начала фактического процесса раскулачивания. В некоторых сёлах планировалось вывезти более двух десятков «кулацких» семей. Напомним, средняя семья по расчётам властей числилась из четырёх человек, однако, как известно, большинство крестьянских семей были многодетными. Всего с территории района отправке в Сибирь подлежало 243 (!) семьи, позже к этому числу было добавлено ещё тридцать две – из 144-х человек, в том числе и дети.

«В моей памяти хорошо сохранилось то, как раскулачивали моего деда – Лысенко Ефима, который был большим тружеником, работал на своей земле, имел лошадей, пару волов, плуг, - вспоминает И. Лаврусь из Ивангорода. - Его выгнали из хаты. Идти было некуда, потому что везде преследовали, не мог даже пойти к родным детям, потому что их активисты предупредили, что тоже раскулачат, если те примут отца. Пошёл наш несчастный дедушка в лес, где вместе с такими же "кулаками” выкопал землянку. Но и там покоя не было. Почти каждую ночь приходили активисты "выкуривать” деда, а через некоторое время и убили его. Его сына Лысенко Дорофея и невестку выслали в Сибирь, откуда они не вернулись».

Эта скорбная история была найдена Иваном Петренко в Государственном архиве Кировоградской области в отдельной папке под названием «Политинформации, отчёты уполномоченных КП (б) о ходе коллективизации, выселения кулаков, проведения сельскохозяйственных работ в Александровском районе». Здесь – почти полторы сотни поистине бесценных документов, созданных в период с 1.01 по 15.11 1930 года.

Только за одну ночь 28 февраля 1930 года из сел района было выселено 105 семей – почти половина от «запланированного» количества. По подсчётам секретаря Александровского райкома партии товарища Митулинского, тогда на перевалочный пункт в Каменку отправили 414 человек, из них 58 – дети до 6 лет… Месяц февраль действительно оказался для крестьян лютым, а последняя его ночь стала самой тёмной в их жизни.

С «вражескими элементами» не церемонились – на хаты набрасывались кучно, расправу вершили скоро. Так, в отчете о депортации кулаков из села Бовтышка уполномоченный Балицкий писал: «9 намеченных к высылке. К операции (выделено нами) приступили и за час (! – Авт.) без каких-либо осложнений работа (выделено нами) была закончена. При высылке кулаков было задействовано 68 (! – Авт.) бедняков и середняков-активистов».

А это – выдержка из «Информационного письма Александровскому райкому партии уполномоченного по селу Разумовка В.Закревского» от 28 февраля 1930 года:

«В 4 ч. 30 мин. утра вывезено кулаков, подлежащих высылке, в количестве 6 семей. (…) На вывозку из села (…) потрачено 25 мин. (!!! - Авт.)».

Особенно циничными выглядели в «отчётах» сведения о том, что все «кулаки» – в хорошем настроении и настроены оптимистично.

Из информации по той же Разумовке представителя Александровского райкома товарища Кролика от 27 февраля 1930 года: «(…) Настроение кулаков бодрое. 28.02 утром, в 4 часа, выезжаем в Каменку».

Из отчёта уполномоченного по селу Сосновка товарища Пономаря: «Настроение села в основном удовлетворительное (…). Характерные моменты такие: некоторые выселяемые кулаки часов в 12 ночи ужинали, ведут разговоры между собой, что там будут хозяйничать лучше, чем здесь, в селе. Все весёлые».

О поводах для «веселья» людей, которых выдворяли из собственных хат и, ограбив и поглумившись, гнали с собственной земли, уже на следующий день отписал в новом отчёте тот же товарищ: «Во время проверки отправляемых кулаков было обнаружено, что в хозяйстве кулака Орлика Петра Михайловича ребёнок 2-х лет, Василием зовут, заболел, благодаря чему пришлось (выделено нами) оставить в селе мать больного Таису и ещё троих нетрудоспособных (! - Авт.) детей от 11 до 6 лет».

О готовности грузить в холодную теплушку и отправлять на верную смерть младенцев сообщал райкомовскому начальству уполномоченный по селу Голиково 27 февраля 1930 года: «Проведена подготовка к выезду кулаков. Почти все готово, за исключением одной гражданки Кравченко, у которой двухмесячный ребёнок и которая не хочет выезжать. (…) Прошу через своего исполнителя сообщить, как быть с женой кулака Кравченко. Конечно, по вашей директиве я вывезу».

А уполномоченный по селу Несватково с ледяной расчётливостью рапортовал (за той же датой, стилистика оригинала сохранена): «А Буряк Петро есть больной ребёнок корью, так что, думаю, нам не будет перечить, пусть едет».

Громить «кулацкое отродье» партийные эмиссары шли, как на праздник, вооружившись винтовками и подробными инструкциями к действию.

Из «Информационного письма о высылке кулацких хозяйств по селу Трилисы»: «Бригады по высылке кулаков приступили к выполнению постановления общего собрания села 27 февраля в 5 часов вечера, продежурив всю ночь возле кулацких дворов. Внутри бригад дисциплина твердая и военная. Настроение бодрое».

Людей, которые отчаянно сопротивлялись отправке на верную смерть, травили, как зверей. Матерей, спешно уводивших в леса детей, в буквальном смысле по-охотничьи обкладывали красными флажками…

Из отчёта о «Подготовке к высылке по селу Несватково»: «Инструктаж бригады проведен, 27 человек разбито по хозяйствам, охрана выставлена, подводы наготове». «Отчёт» из села Крымки от 27 февраля 1930 года: «Бригада проинструктирована и подготовлена, разбиты каждому обязанности по селу, везде обход, также подготовлена охрана, поскольку Ясиноватка будет проезжать через Крымки».

«Политинформация из села Ивангород о высылке кулаков»: «27.02 расставлены силы и разделены посыльные. Настроение силы (выделено нами) пока ничего. Перевозим две семьи. В 6 час. вечера один член семьи сбежал. Остальная семья заявила, что он поехал молоть в Федварь, и мы сразу снарядили подводу из трёх человек и послали дать задание привезти его сюда в село. С бригадами проведен инструктаж (…) (неразб.) выделили на каждого куркуля (…) поставлены по квартирам по 3 чел. часовых, чтоб не удрали. Настроение бригад пока ничего. Уполномоченный РИК Мельник».

Понятно, что 28 февраля 1930 года не стало днём окончательной «зачистки» крестьян Александровщины. Так, уже через месяц, согласно «отчёту» уполномоченного по Александровке, здесь было подготовлено к высылке ещё 13 семей; «информационное письмо» по Старой Осоте сообщало в райком партии о десяти «кулацких» семьях; в Бирках Первых «кулаков третьей категории собрание постановило выслать девять семей»…

...Безжалостные поиски классовых врагов среди крестьян Александровщины продолжались вплоть до 1938 года. Точное количество жертв раскулачивания установить уже не представляется возможным.